Бастер Китон

Настоящее имя — Джозеф Френсис Китон.

Выдающийся американский комедийный актер, звезда немого кинематографа. Исполнитель ролей в 150 фильмах.

Режиссер, сценарист и продюсер многих своих картин.

Основатель собственных кинокомпаний «Китон филм компани» (1920 г.) и «Бастер Китон продакшнз» (1923 г.).

Обладатель специальной премии «Оскар» «за уникальные таланты, способствовавшие появлению бессмертных комедий на экране» (1960 г.).

Автор книги мемуаров «Мой великолепный мир пощечин».

Этот человек никогда не смеялся ни на экране, ни в жизни. Так было обусловлено контрактом, чтобы не разрушить у зрителя однозначность восприятия создаваемого им образа.

Да и поводов для смеха в жизни Бастера Китона было не так уж много. Еще в шестимесячном возрасте Джозеф Френсис Китон совершил случайный полет с лестницы. Младенец, видимо, «родившийся в рубашке», не только остался жив, но даже не покалечился. С этого удачного падения начались многочисленные злоключения не в меру шустрого малыша. Он продолжал падать с лестниц, повреждал руки и ноги острыми предметами, обжигался, на него обрушивались цирковые шатры. В три года любопытный и всегда находившийся без присмотра Китон-младший сунул палец в барабан стиральной машины, и ему пришлось ампутировать фалангу. Вдобавок родители — цирковые акробаты Мира и Джо Китон — за подобные шалости «награждали» его хорошими порциями палочных ударов, от которых нередко случались переломы. Такая «закалка», наравне с ранними занятиями акробатикой, сделала из Джозефа гуттаперчевого мальчика, которого подвыпивший отец швырял со сцены в яму для оркестра, а он с невозмутимым лицом поднимался и вновь появлялся рядом с ним. Увидев один из таких его «полетов», известный американский актер-иллюзионист Гарри Гудини назвал его чудо-ребенком. Отсюда и пошло его прозвище — Бастер. Детские переломы срослись, а прозвище осталось на всю жизнь, как и пагубное пристрастие к выпивке, унаследованное им от отца.

С трех лет Бастер выступал в бродячем цирке, участвуя в семейном акробатическом номере «Три Китона». А в шесть лет одетый в тройку, в черной шляпе и с тростью, мальчуган дебютировал с родителями в водевилях на подмостках скромного нью-йоркского театрика. Уже тогда проявился его природный комедийный дар. Используя его, родители дали рекламное объявление в газете, приглашая зрителей посмотреть на «чудо-ребенка», не чувствительного к битью, падениям и прочим злоключениям. Публика валила валом, что позволило Китонам хорошо заработать, приодеться и снять приличную квартиру. Впоследствии, став уже известным актером, Бастер вспоминал родительское воспитание без обид, считая главным то, что отец научил его будущей профессии. Это действительно было важно, потому что больше никто и ничему его в жизни не учил. Выступая с 5 до 17 лет ежедневно в четырех шоу, он, конечно, не мог посещать школу. Поэтому читать и писать научился с помощью партнеров по труппе, уже будучи подростком.

Когда Бастеру исполнилось 22 года, один знакомый актер оставил ему на хранение свою кинокамеру. Юноше хватило одного дня, чтобы «влюбиться в нее с первого взгляда и навсегда». По его словам, «ни одна часть женского тела за всю жизнь не возбуждала во мне и сотой доли той страсти, как винтики и рычажки этой машины». Увидев это чудо, Бастер сразу сообразил, что с его помощью можно делать вещи, совершенно невозможные на сцене. После этого он больше ни разу не выступил ни в одном шоу, запрезирав их так же, как его отец презирал кино — «глупые движущиеся картинки для дурачков». Знакомство с кинокамерой совпало с приглашением его дяди, Роско Арбэкла, известного в те годы комика, приехать в Нью-Йорк для работы на киностудии. Бастер занялся с ним совместным производством небольших комических лент. Он настолько увлекся этим новым делом, что в течение двух лет сам сыграл и поставил 12 короткометражных фильмов, а к некоторым из них даже написал сценарии. Как актер кино, он дебютировал в маленькой «двухчастевке» «Ученик мясника» (1917 г.). Молодого комика отличало олимпийское спокойствие. Когда по ходу фильма Р. Арбэкл (Фатти) без трюков и предупреждения бросал ему в лицо мешок с мукой, Бастер падал, но не поводил и бровью. Однако в этой и других лентах того периода Китон не был оригинален. Он еще не нашел свой образ, свою уникальную комедийную маску. Тем не менее его первые кинематографические пробы оказались весьма успешными, и он мог продолжать полюбившиеся ему эксперименты с кинокамерой.

Лишь в 1921 г. в картине «Олух» Бастер Китон создал героя с «мертвым лицом» — маской, которая мгновенно сделала его известным и популярным не только в Америке, но и во всем мире. По поводу ее возникновения существует несколько версий. Согласно одной, этой счастливой находкой Бастер обязан отцу, который еще во время их совместных выступлений однажды грубо приказал ему: «Не смей больше скалиться на сцене!» И сын в подходящий момент вспомнил об этом отцовском наказе. По словам же самого актера, эта маска возникла случайно: «Я до такой степени сосредоточивался на своей актерской задаче, что ничего не знал о выражении моего лица, пока мне не сказали об этом друзья и пока я сам не увидел себя на экране...» Как бы там ни было, но серьезное, кажущееся бесстрастным выражение лица героя, находившегося в комической ситуации, вызывало неожиданный эффект — гомерический смех зрителей. И сам Китон, и ловкие голливудские продюсеры не замедлили воспользоваться этой удачной находкой. Так родился никогда не улыбающийся Бастер Китон. В дальнейшем он не только развил свой образ, но и дал ему теоретическое обоснование: «Одни играют на том, что доверительно обращаются к зрителям. Так поступал Фатти. Публика смеялась вместе с ним, а в моем случае зрители смеялись надо мной. В конце концов, комик должен «строить из себя идиота». И чем с большей серьезностью он это делает, тем больше смеха вызывает».

Лучшие фильмы Б. Китона — «Наше гостеприимство», «Три эпохи» (оба в 1923 г.), «Шерлок-младший», «Навигатор» (оба в 1924 г.), «Иди на Запад!» (1925 г.), «Генерал» (1926 г.), «Кинооператор» (1928 г.) — сделали его настолько известным и популярным, что многие критики считали Китона основным соперником Чаплина. И он действительно был тем единственным комиком, который достиг в своем жанре вершин чаплинской трагикомедии. Его комическая маска вовсе не была бесстрастной. За исключением улыбки, она отражала всю гамму чувств: страх, удивление, сомнение, огорчение, усталость и даже гнев. И все же он иногда смеялся, но только одними глазами или, как говорил сам актер, «вовнутрь». А главное в его игре состояло в том, чтобы быть умным, проницательным, умелым, находчивым. И если обстоятельства сначала могли поставить его в тупик, то потом он обязательно решал все проблемы с поразительной изобретательностью, как математические задачи. Именно так он продумывал и свои трюки. «Хорошая комическая сценка требует такого же математического расчета, как и механическое сооружение», — говорил Китон.

В его фильмах таких хороших сцен было немало. Иногда они даже спасали неудачные сценарии. Так было, к примеру, в фильме «Брак поневоле», где Бастер пытался уложить в постель свою супругу, после того как они оба выпили слишком много шампанского на свадьбе. Здесь, как и в других фильмах Китона, он виртуозно обращается с реквизитом, которым, в данном случае ему служит... исключительно красивая женщина. И это неудивительно. Человек, как и предмет, чаще всего интересовал актера в качестве объекта для его игры. Так было не только в кино, но и в жизни.

Несмотря на то что в молодости Китон часто влюблялся и трижды вступал в брак, семейная жизнь его была какой-то ненастоящей, похожей на придуманный им киномир, но, в отличие от него, не столь удачный. Сценарий семейной жизни актера оказался единственным, в который ему не удалось вписаться. Вот что писала по этому поводу кинозвезда Норма Толмедж, сестра первой жены Китона, Натали: «Если говорить откровенно, гениальный Китон в жизни был человеком только наполовину, а то и на треть. Он, скорее, напоминал что-то вроде одушевленного придатка своей кинокамеры». Супругов, проживших вместе 12 лет, практически ничего не связывало. Даже дети — Джим и Бобби, имена которых рассеянный, углубленный в свою работу Китон нередко забывал. Лишь однажды Натали увидела у мужа истинное проявление чувств — он плакал, потому что эпоха немого кино завершилась, а звуковому он был уже не нужен. «Актер, который умеет все», величайший комик экрана вступил в самую трагическую полосу своей жизни.

Выброшенный из Голливуда, Китон все чаще стал искать утешения в огромных порциях виски. На почве алкоголизма у него развилась тяжелая форма амнезии — иногда он даже забывал то, о чем говорил минуту назад. Пришлось лечь в клинику, где молодая медсестра делала ему уколы, снимавшие алкогольную зависимость. Она-то и стала второй женой Китона. Почувствовав себя лучше, он сумел получить контракт на участие в нескольких комедиях. Но жена, тоже желавшая сниматься в кино, стала шантажировать актера. Она отказывалась делать столь необходимые ему уколы, и Китон все больше осознавал весь ужас своей зависимости от нее. Давний его приятель, продюсер Джо Шенк, сумел предотвратить катастрофу: он отправил актера на лечение, а его жену выставил вон, выдав ей 20 тыс. долларов за то, чтобы она навсегда исчезла из жизни Китона.

В третий раз Бастер женился уже в 45 лет на бывшей танцовщице Элеонор, которая была на 25 лет моложе мужа и, несмотря на это, стала его верной женой и безмолвной тенью, нянькой и сиделкой.

Как жил Китон в трудные для него годы, доподлинно не знает никто. Он блуждал по Европе, Мексике и США в поисках работы. Случайные роли, мизерные заработки, тяжелая болезнь, депрессия... Мир забыл о гениальном актере, а он терпеливо и безропотно сносил обиды и мирился с забвением. Но пришло время и о Китоне вновь вспомнили.

В послевоенные годы он снова стал изредка появляться на экране: в фильмах «Огни рампы» (1952 г.), «Вокруг света за 80 дней» (1956 г.), «Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир» (1963 г.) и др. Он начал выступать и на телевидении. Появившиеся деньги актер использовал для переиздания своих старых фильмов. Неожиданно даже для него самого их демонстрация стала его триумфом. Критики снова «открыли» Китона, а его ретроспективы в Венеции и во Франции вернули ему заслуженную славу и принесли запоздавшего «Оскара». О нем был сделан фильм «История Бастера Китона» (1957 г.). Но и после него актеру удалось новыми ролями вписать в свою творческую историю еще несколько страниц. Так было до 1 февраля 1966 г., когда история его жизни соединилась с историей кинематографа уже навечно.