В ту ненастную годину
(Как преданье говорит),
Как в Украине святыней
Торговал поганый жид,
Как богатые поляки,
Златолюбием дыша,
Продавали с барыша
Позволение на браки
И кимвалов грустный звон
Для казачьих похорон,
Город Нежин православный
На Украйне был силен.
Верой чуждою, бесславной
Опозорен не был он.
Граждане его — казаки —
Вынесли из смертной драки
Самобытные права...
И о Нежине отвсюду
Шла хорошая молва.
Но одно там было худо:
Был за городом пустырь,
И на нем, пугая око,
В небо выбегал высоко
Униатский монастырь.
Вот настала ночь святая,
Окончание поста.
Все молились, ожидая
Воскресения Христа.
И пробил он, час урочный,
Прогремел нам радость клир —
И под ризой полуночной
Встрепенулся божий мир.
Травы в поле зашептали,
Волны в море заплескали,
И отгрянул свод небес
Звучное: «Христос воскрес!»
Храмы радостью сияют;
Легким дымом фимиам
С песнопеньем улетает
К растворенным небесам.
Вот, собравшись воедино,
Отщепенцы от святыни
Освящают монастырь,
И — прости им, царь небесный! —
Хочет петь святые песни
Их отступнический клир...
Вдруг — земля поколебалась...
Свет померк у них в очах;
Недопета песнь осталась
На испуганных устах —
Провалилась в область ада
Эта грешная громада,
Этот унии оплот;
Убежали в землю своды,
И над ними снова воды
Затянули новый свод.
Ночь прошла, и над востоком
Зарумянилась заря,
А на поле одиноком
Не видать монастыря.
И по монастырским башням
С плеском, с ропотом всегдашним
Волны синие бегут,
Непостижно, дивно, тайно
Там шумит широкий пруд:
Этот пруд теперь в Украйне
Нежин-озером зовут.
Есть молва, что в ночь святую
Воскресения Христа
На мгновенье тьму ночную
Гонит с озера вода:
Волны примут цвет огнистый,
И далеко, там, на дне,
В недоступной глубине
Виден монастырь нечистый:
В нем огни еще горят,
И как будто в отдаленье
Под водою слышно пенье
И колокола звучат.
1837
|
