Люди-братья, вы успели
Ваше дело совершить:
Вы умели, как хотели,
Пламя юности убить.
Эти кудри шелковые,
Эти очи огневые,
Эта музыка речей
Девы-радости моей,
И любовь моя земная,
Этот светлый отблеск рая,
Это счастия зерно —
Все другому отдано.
Часто грешною мечтою
Я бываю возмущен;
Но меж девою и мною
Исполин стоит — закон.
Перед ним благоговея,
Я главу клоню на грудь
И шепчу, в душе немея:
«Чародейку позабудь!»
Смейтесь, люди — ваше дело
Вы окончили вполне:
В грудь расчетливо умели
Влить недуг смертельный мне.
Но слушайте, братья! За страшной чертой,
За гробом, опять я душой бестелесной
Вспорхну к небесам и блестящей звездой
Пред вами заискрюсь на тверди небесной.
Я буду бесплотен, свободен, легок!
И что ваш коварный мир сделать мне мог?
Тогда я, безгрешный, ночною порой
Слечу к ненаглядной, к ее изголовью,
Ей кудри рассыплю бесплотной рукой,
Уста поцелую с нездешней любовью
И, тихим струясь по челу ветерком,
Навею ей грезы о счастье былом.
Распустятся розы у ней на щеках,
В груди пробежит сладкий трепет,
Улыбка засветит опять на устах,
Знакомый послышится лепет.
Когда ненаглядная вспомнит о мне,
Я буду далеко — опять в вышине.
За зло я сумею людям отомстить:
Когда в темноте, неизвестной тропою,
Над пропастью будете вы проходить
И пропасть готова пожрать вас собою —
Падучей звездою я к вам полечу
И близкую гибель собой освечу.
Когда в вышину налетят облака,
И глухо застонут там громы,
И мстящая праведно неба рука
Захочет карать ваши домы,
Пред громом сверкну я кровавой змеей,
Скажу вам: бегите — удар роковой!
Когда, увлекаясь корыстной мечтой,
Вы будете плыть океаном
И ночь, покрывая своей темнотой,
На вас заревет ураганом,
Я в вихре и буре пред вами пойду
И в пристань спокойную вас приведу.
Я буду хранить вас на вашей земле.
Живите, терзайте друг друга,
Всегда пресмыкаясь во прахе и мгле,
Как дети греха и недуга,
И думать не смея о той вышине,
Которая станет родимою мне...
1838
|
