Как любовь, ты чиста,
Как молитва — свята,
Вкруг тебя будто ангелы веют;
Как в звездах небеса,
Твои блещут глаза, —
Да мои в них смотреться не смеют.
Не пойму я себя!
Убегу от тебя —
Ты страшишь меня, прелесть девица:
От полуночных трав,
От ужасных отрав
Ядовитый твой взор, чаровница!
Ты явилась — с тех пор
Душу жжет мне твой взор
И вливает отраву недуга...
На тебя посмотрю,
Пламенею, горю —
А за мною тоскует подруга!
Убегу, улечу,
Все в душе залечу,
Потекут снова дни мои сладко;
О тебе ж, красота,
Не взгрустну никогда,
Я не вспомню тебя и украдкой!
И казак молодой
Улетел в край родной.
Хороша, как и прежде, подруга,
И ласкает его,
Но в душе у него
Затаилась отрава-недуга.
Он подругой живет,
Для нее он поет,
И счастлив близ любимой девицы;
Но грустит в тишине
По другой стороне...
Так и светят глаза чаровницы!
Сердце сжала печаль,
Сердце просится вдаль;
Но казак здесь обетом прикован.
А душа все туда,
Где бедняк навсегда
Чаровницею был очарован.
Стал он тяжко страдать,
День и ночь умолять
Небеса об отрадной кончине;
Но подруга его
Не могла ничего
Отгадать об ужасной кручине.
Так прошло много лет.
Он хранил свой обет,
Он до гроба был верен обету;
Но с разбитой душой,
И с клюкой, и с сумой
Он безумцем скитался по свету...»
Умолк бандурист, но все та же тоска:
Знать, горе знакомо душе старика!..
Но пылко глядел он, как юный...
Глаза утонули в блестящих слезах,
Послышались звуки бандуры в струнах:
То слезы ударили в струны.
|
