Рассказ

Євген Гребінка

Это было в конце 18** года, в последних числах октября. Молодая дама лет двадцати сидела на кушетке, обитой голубым штофом, в своем будуаре. Тусклый свет лампады, висевшей перед иконой богоматери, осыпанной алмазами и другими дорогими каменьями, отбрасывал лучи свои на бледное лицо Адели, героини нашего рассказа, которая при этом полусвете казалась чем-то фантастическим.

Белый капот из индийской кисеи плотно обвивал ее стройную талию; каштановые локоны, небрежно лаская ее очаровательную шейку, придавали особенную прелесть этому неземному существу.

Комната, в которой она сидела, была убрана просто, но с большим вкусом. Белые обои с голубыми кистями довершали прелесть будуара. Дождь крупными каплями скользил по высоким готическим окнам, коих большая половина скрывалась за занавесками. Погода была самая скучная, самая мрачная... Ветер усиливался все более и более и, пробегая со свистом под крышей дома, наводил какой-то ужас... Все это было очень сходно со страстями Адели, которые в ту минуту, подобно буре, волновали ее душу. Долго она сидела на одном месте в грациозном неглиже и казалась в совершенном забытьи... Только изредка, вздрагивая, она смотрела на дверь, которая, как видно было, привлекала все ее внимание.

Адель была родом из знатной фамилии, жила с отцом всегда в Москве; блистая в свете умом и красотою, она всегда имела тысячу кандидатов, льстивших себя пустою надеждою получить ее руку, а с ней и следуемое прилагательное. Но Адель была так умна, что очень хорошо понимала, чего надо было этим животным, и потому не обращала на них никакого внимания. Она ждала, покуда сердце укажет ей, кого избрать, как вдруг неожиданно в один вечер отец входит в ее комнату с письмом в руках и начинает говорить с важным видом:

— Адель, ты уже не дитя и можешь сама рассудить, что тебе рано или поздно надо будет переменить судьбу. Не век же тебе пташечкой порхать. Вот теперь есть случай составить тебе отличную партию, через которую ты будешь иметь вес в обществе, что в нынешнем веке много значит. Я получил письмо от генерала Б., в котором он просит твоей руки. Даю тебе два часа на размышление, тут нечего долго думать. Такой партии, матушка, теперь и днем с огнем не найдешь. Надо знать, что у него триста тысяч ежегодного дохода — это также не безделица. Помни, что этого желает твой отец...

Он поцеловал ее в лоб, что случалось очень редко, и вышел. Отец Адели был старик надменный, гордый, отнюдь не думал составлять счастье дочери, а имел в виду одно только: как бы посредством выгодного замужества она могла иметь вес в обществе.

Адель была слишком молода, матери не имела, чтобы воспользоваться ее добрыми советами, и потому она добровольно согласилась на предложение отца. А главное то, что сердце ее было свободно. Во время ужина отец снова спросил ее:

— Ну, что, Адель, каков твой ответ? Я, чай, думаю, он у тебя уже давно готов? А?..

Адель покраснела и сказала с детским простодушием:

— Да, papa, ежели вам это угодно, то с моей стороны нет препятствий.

— Люблю, по-нашему, сказано — сделано... Ну, хорошо, я сегодня же напишу ответ его превосходительству. А завтра он и сам не замедлит явиться для окончания дела.

Итак, пятнадцатого июля 18** года Адель объявлена была невестой генерала Б.

Был бал у Т. Музыка гремела... Живой упоительный вальс Штрауса заглушал шумный говор танцующих в разных местах залы. Пары быстро неслись одна за другою... Легкие воздушные платьица, розовые, голубые, белые, летали по воздуху и часто слегка дотрагивались до лица какого-нибудь Аргуса, который строго наблюдал за всеми движениями своей дражайшей половины...