Месяц и солнце

Євген Гребінка

Случалось ли вам видеть ясное майское утро, когда молодое солнце топит розовые лучи свои в нежно-лазоревом небе, когда все пробуждается, поет, когда от долин веет свежестью и ароматом, а между тем темно-синяя туча грозно встает на западе, растет выше и выше, и веселое утро, улыбаясь, посматривает на тучу и в светлых глазах его пробегает невольный страх, грустное ожидание?

Прекрасен, как майское утро, молодой Иван, сын старого казака Правды, но, как сизая туча, дума нерадостная бродит на челе его. Жаль молодца, и о чем ему печалиться? Статен, красив он; густые каштановые волосы оттеняют лицо его, такое светлое, открытое, что соседи прозвали его: Иван во лбу месяц. Отец любит Ивана; мать подарила его сестрою-красавицею — о чем бы ему печалиться?

Недавно, гуляя в лесу, увидел Иван молодую девушку. Ее светло-русые кудри небрежно бежали по плечам, на них был накинут голубой венок из васильков. Она сидела под ивою, склонясь к ручью, и слезы, как зернистый жемчуг, катились по ее розовым щекам в воду.

— О чем ты плачешь? — спросил Иван девушку.

— О тебе, — отвечала она и сквозь слезы посмотрела на Ивана лазоревыми глазками так ласково, с таким участием! — Я твоя Доля. От самой колыбели я смотрю за тобою: бужу тебя на утренней заре, прыская в лицо свежею росою, и вечером засыпаю усталые глаза твои мягким пухом; я держу под уздцы твою лошадь, когда ты опережаешь в степи вольного кречета; собираю дыхание трав и лучи звездные и плету из них чудные сны, которые забавляют тебя. Всегда я весело смотрела на тебя; но с тех пор, как твоя мать родила дочь, мне грустно, я плачу о тебе день и ночь: сестра твоя... беги от нее, это будет змея в образе человека; она изведет тебя, если ты не оставишь дом родителей. Беги от нее... — И слезы сильнее прежнего полились из глаз Доли.

— Поеду, — отвечал Иван, — только перестань плакать.

Девушка исчезла; из ивового куста порхнула ласточка и, весело щебеча, начала виться над водою.

Оттого стал печален молодой Иван; оттого черная дума помрачила ясное чело его.

Далеко-далеко, на высокой горе, на востоке, живет Солнце; много добра делает оно в мире; старик Правда с незапамятных времен водил с ним дружбу; к нему отправился и сын его.

Рано утром взглянул Иван в последний раз на отца и мать свою: они сладко спали; им сердце не вещевало, что любимый сын оставляет их навеки. Грудь Ивана сжалась; слезы брызнули из очей; он бросился на коня и вихрем помчался по чистому полю. Только шумела подле него степная трава, только веселая ласточка, щебеча, вилась подле коня его.

Долго ехал молодой Иван и видит необозримое поле; черные мохнатые сосны, как мертвые чудовища — медведи, лежат по полю; ветвистые дубы брошены один на другой, как скошенная степная трава на покосе; поднятые из земли жилистые корни, словно руки, протянулись к небу с жалобою; вправо чернел большой лес; посреди поляны, на дубовом пне, сидел человек. Он ел ломоть черствого хлеба, смачивая его слезами.

— О чем ты плачешь? — спросил Иван этого человека.

— Как мне не плакать, — отвечал он, — может быть, ты слыхал про меня, добрый человек: я Вернидуб; я обречен всю жизнь вырывать с корнями деревья. Моими трудами уже истреблен весь лес в мире, кроме этого. — И он показал вправо. — А когда я окончу эту трудную работу, то мне придется умереть. Такова моя судьба! Тяжело мне жить на свете, а умирать не хочется.

Иван пожалел о Вернидубе и поехал далее.

Долго-долго скакал Иван и увидел огромную равнину, покрытую каменьями: на одном камне сидел дюжий широкоплечий человек, опустя печально голову.

— О чем ты горюешь? — спросил Иван человека.

— Как мне не горевать, — отвечал он, — я Вернигора. От рождения до самой смерти я обречен разрушать горы. Многие века я ломаю камень и уже привык к моей тяжкой работе; мало этого — она даже мила мне: какое зрелище, когда снимешь кору с горы-великана и посмотришь в тайные святилища земли! Роскошными деревьями распустило там свои ветви светлое серебро; как огненные реки, вытянулись жилы золота; радугами горят дорогие камни; как слезы, в темном грунте сверкают алмазы и, как свежие луга, широко лежат пласты медной зелени. Радуется душа, смотря на это; а вот остается одна гора; я ее сломаю и — умру. Так велено судьбою.

Иван пожалел о Вернигоре и поехал к Солнцу.